Российские чиновники и предприниматели считают, что при вступлении России в ВТО отечественная интеллектуальная собственность останется незащищенной, а иностранная станет недоступной. К этому выводу пришли участники организованной в столице конференции «Проблемы защиты интеллектуальной собственности в контексте вступления России в ВТО».

Директор по сотрудничеству со странами Европы и Азии Всемирной организации интеллектуальной собственности Ено Бобровски попробовал в своем докладе убедить россиян в том, что российская правовая система в целом соответствует Соглашению об использовании прав на интеллектуальную собственность в сфере торговли (TRIPS), которое для участников ВТО является основным нормативным документом в этой области. Однако отечественные законодатели относятся к нашей нормативной базе более критично.

По словам зампреда Комитета Госдумы по науке и образованию Гаджимета Сафаралиева, недавно вступивший в силу Закон «О товарных знаках» не предоставляет в отличие от иностранного законодательства комплексной защиты изделия той или иной фирмы. Например, товарный знак фирмы «Кодак» защищает технологию, оборудование, продукцию вплоть до товарной упаковки. У нас же каждая технологическая операция, каждый вид продукции, выпускаемой под фирменным знаком требуют отдельной регистрации: все части изделия как бы раздроблены и не имеют общего защитного механизма. Поэтому, вступая в ВТО, мы оказываемся недостаточно защищены.

Законы законами, но и сами предприниматели, как выяснилось, часто ничего не делают для защиты своих прав. У одних нет денег на оплату (причем растущую со временем) патентной защиты изобретений, другие же просто не считают нужным оформить права на объекты интеллектуальной собственности, доставшиеся им в качестве нематериальных активов еще с советских времен. Довольно распространенной является ситуация, когда интеллектуальная собственность, бесплатно доставшаяся в наследство, значится на балансе предприятия по крайне заниженной цене, лежит мертвым грузом и не вводится в хозоборот. Поэтому бизнес-сообщество уже сейчас тревожится о незащищенности своей продукции перед конкурентами, а также прогнозирует трудности при возможных слияниях и других формах смены собственника российских компаний. В то же время права на объект интеллектуальной собственности в денежной форме могут быть оценены очень высоко, и при их включении в уставной капитал вновь формирующегося предприятия доля прежних акционеров может быть просто размыта. А поэтому имеет прямой смысл учитывать интеллектуальную собственность при формировании капиталов новых предприятий, создаваемых в ходе предстоящей масштабной приватизации ГУПов.

А вот наших иностранных партнеров на переговорах в Женеве по вступлению России в ВТО волнуют прежде всего вопросы правоприменения российского законодательства в области защиты чужой интеллектуальной собственности.

Американцев, например, не удовлетворяет слабый контроль за рынками. Как сообщила главный специалист правового департамента Минэкономразвития Елена Беликова, в докладе аппарата торгового представителя США за 2002 год отмечался недостаточный уровень контроля за производством оптических носителей цифровой информации. Россия наряду с Украиной, Таиландом, Индонезией и Пакистаном внесена в «черный список» приоритетного наблюдения. На практике это означает продолжение ежегодного мониторинга и в случае выявления нарушений прав интеллектуальной собственности американских владельцев — применение торговых санкций. Украину, например, в 2001 году лишили преференций в торговле и наложили санкции на украинский импорт, ущерб от которых оценен украинской стороной в 75 млн долларов.

В январе 2003 года Американская торговая палата вновь провела оценку соблюдения в России прав американских владельцев интеллектуальной собственности. Поводом для этого, как и в 2002 году, послужила петиция Международной ассоциации интеллектуальной собственности. Россию опять оставили в «черном списке» стран, где происходит массовое нарушение прав владельцев интеллектуальной собственности.

***
По данным председателя Совета предпринимателей при мэре Москвы Марка Массарского, 85% всего программного обеспечения, продающегося в Москве, является контрафактной продукцией, тогда как из всех дел, рассмотренных арбитражными судами, лишь 0, 01% приходится на случаи нарушения прав интеллектуальной собственности.