То, что музыканту платят отдельно от фильма, повелось еще со времен немого кино, когда тапер играл в кинозале и получал деньги независимо от производителей фильма. Во многих странах норма отдельной оплаты киномузыки осталась и после появления звукового кино и была закреплена в законодательстве. В России, по постановлению правительства №218 от 21 марта 1994 г., минимальная ставка авторского вознаграждения, в том числе и за музыку к фильму, составляет 3% от общей выручки. Если музыки и авторов в фильме много, эти 3% делятся на всех. Кинотеатры обязаны переводить авторские отчисления в РАО, которое потом распределяет их между авторами.

«Большинство кинотеатров уже удалось приучить платить авторское вознаграждение за музыку в кино. Некоторым хватило напоминания из РАО, с некоторыми пришли к досудебным мировым соглашениям (например, с Киноцентром на Красной Пресне), — рассказал «ДХ» заместитель начальника отдела правовой защиты РАО Игорь Филонов. — Первый судебный процесс против кинотеатра РАО выиграло в 1997 г. в Петербурге. Процесс против «Художественного» — первый в столице. На последнее заседание пришли и адвокаты двух других кинотеатров, с которыми судится РАО — «Зарядья» и Дома Ханжонкова. Хотели посмотреть, как все кончится».

Все кончилось в пользу композитора Артемьева — «Художественный» должен выплатить ему 81 тыс. руб., из которых 41 тыс. — собственно доля от продаж билетов, а остальное — проценты за использование чужих денежных средств по средней ставке рефинансирования Центробанка.

Президентская воля

Защита интеллектуальной собственности практически все 90-е годы оставалась заботой разрозненных фирм-производителей и общественных организаций. Московская мэрия, правда, попробовала ввести «защитные марки», но толку не было. «В какой-то момент представители фонограммных компаний сели и посчитали, сколько было заплачено за марки, и цифра получилась очень внушительная, около миллиона долларов, — сказала корреспонденту «ДХ» Алена Михайлова, гендиректор компании грамзаписи Real Records. — Причем эффект от марок стремится к нулю. Наглядный пример — продюсер одного из наших артистов непосредственно в киоске мэрии обнаружил пиратский диск своего исполнителя».

В этом году государственная машина зашевелилась: стали чаще устраиваться антипиратские рейды, прошла уже второе чтение в Думе 146-я, «антипиратская», статья УК, специальное заседание провело правительство. Толчком стало поручение президента правительству №908 от 17 мая этого года. Накануне его выхода глава государства встретился с руководителями крупнейших российских компьютерных фирм и поставил задачу: на международном рынке компьютерных разработок догнать Индию. «Что вам для этого нужно?» — спросил Путин компьютерщиков. Одним из главных препятствий они назвали пиратство. «Цена у программных продуктов, наших и пиратских, примерно одинакова, но официальные производители оплачивают разработку продукта и налоги, а пираты только получают деньги, отнимая при этом большую часть рынка, — считает директор фирмы «1С» Борис Нуралиев. — Окупаться еще можно, а серьезно вкладываться в развитие уже проблематично».

Улица с двусторонним движением

Безусловно, Россия несет на себе основную ношу ответственности за то, что пираты чувствуют себя хорошо на ее территории. Иллюстрацией служит «великое переселение» пиратских заводов с Украины. Когда под угрозой американских санкций их стали там закрывать, все они переехали в Россию, а вовсе не в Болгарию или Китай, также сохраняющие богатые пиратские традиции. Страдают не только конкретные держатели прав — композиторы, разработчики программ, киностудии, но и инвестиционный климат. Как сказал президент Американской торговой палаты в России Сомерс Эндрю, «пиратство — это как красный свет для американского инвестора: «Стоп. Здесь не уважают собственность».

Однако есть и другая часть пути, которую могли бы пройти держатели прав, прежде всего зарубежные. Очевидно, что цены на компьютерные программы зарубежной разработки — запретительные для среднего российского потребителя. Легальная копия Windows стоит в России 200 долл., Microsoft Office — около 250 долл. Традиционное оправдание таких цен, практически не отличающихся от западных, состоит в том, что удешевленные копии, проданные в России или, скажем, Вьетнаме, все равно перекочуют на Запад. Правда, в других отраслях как-то находят решение: так, не перекочевывают из бедных стран в богатые сигареты, которые, например, в Москве продаются втрое дешевле, чем в Нью-Йорке.

Нет проблемы пиратства и в торговле переводными книгами. Местные пираты не производят, например, подпольных тиражей детективов Чейза. Просто потому, что цены на книги учитывают покупательную способность рынка. «Когда нам продают права на книги, то берут с нас не средние для Запада 10 тыс. долл., а только 1000 долл., — сказала «ДХ» директор издательства «Иностранка» Варя Горностаева. — Они понимают, что у нас за десятки долларов книгу не продашь».

В сфере компьютерных программ тоже в принципе можно произвести «перевод» на местные языки — достаточно все сообщения и надписи, выводимые программой, сохранить на местном языке и удалить файл с такими же надписями на английском. После этого нигде, кроме локального рынка — российского или китайского, — никого такая программа не заинтересует. А значит, можно будет продавать ее по более приемлемым для местного покупателя ценам. Подобным образом на российском рынке уже пытаются поступать крупнейшие фонограммные компании. К примеру, диск Стинга Brand New Day c русифицированной полиграфией стоил 100 руб., при цене в США 14 долл. и цене у пиратов — 70 руб. А вот компьютерные программы остаются непоколебимым бастионом запредельных цен. «Почему так происходит?» — поинтересовалась «ДХ» у одного из руководителей крупной российской софт-компании. «Потому, — был ответ, — что западные компьютерные компании — огромные и очень забюрократизированные структуры. У них и так рост по сравнению с прошлым годом в десятки процентов за счет корпоративных продаж. А если их продукт подешевеет и его кинутся покупать домашние пользователи, они в первый год дадут 800%, а на следующий им влепят выговор за снижение темпов роста. Вот они и не шевелятся».