Когда в 2000 г. американский концерн “Monsanto” купил у фирмы “Unilever” отдел, специализировавшийся на изучении пшеницы, он тем самым приобрел и патентные заявки на эту зерновую культуру. Один из таких патентов в мае 2003 г. был выдан Европейским патентным управлением в Мюнхене. Он является наглядным примером распространенной в биотехнологической отрасли практике приобретения монопольных прав на генетические ресурсы. При этом используется имеющаяся в патентном праве оговорка об “изобретательском достижении”. Зерна пшеницы, мыши, почвенные бактерии, лекарственные растения с помощью патентного управления объявляются технической продукцией, на которую распространяется монопольное право использования. Для доступа к ним нужно приобретать лицензии. Право “изобретателя” можно оспаривать, добиваться признания лицензий недействительными. Его нарушение в случае судебного рассмотрения придется дорого оплачивать. Биомонополия поддерживается международными договорами Всемирной торговой организации, Европейским патентным управлением и законами ЕС. Правовое положение дает владельцам патентов возможность взять верх над любым пользователем, прежде всего, естественно, над такими профессиональными группами, как сельские хозяева, селекционеры и врачи, которые редко могут позволить себе юридическую помощь специалистов по патентному праву.

Основой “изобретательского достижения” часто является всего лишь простая техническая обработка с помощью молекулярно-генетических методов или описание соответствующих биологических ресурсов. В случае “Monsanto”, например, определенный индийский региональный сорт пшеницы был исследован на присутствие гена, который позволяет сделать заключение о хлебопекарных качествах. Сама пшеница представляет собой результат выведения данного сорта индийскими крестьянами. Поскольку до недавних пор свободный обмен посевным материалом был обычным делом, не удивительно, что и данный сорт хранится в различных международных научных банках за пределами Индии. Так, соответствующие образцы находятся в коллекциях американского министерства сельского хозяйства, а также в японских и европейских. Туда для претендентов на патенты открыт свободный доступ.

После установления специфических генетических свойств (соответствующие гены ещё раньше были описаны в специальных публикациях) последовала дальнейшая “изобретательская” деятельность: пшеница с помощью обычных селекционных методов была скрещена с другими сортами, которые особенно пригодны для изготовления сладостей, таких как кексы. В патенте содержится в конечном счете притязание на всё, что имеет отношение к данному сорту – от посевного материала до готовых продуктов питания. Особо запатентована мука, получаемая из этой пшеницы, а также “тесто и жидкое тесто, изготовленные из муки”, и “печенье или нечто ему подобное, изготовленное из муки”. Таким образом, речь идёт о монополии, которая в равной мере затрагивает крестьян, селекционеров и производителей продуктов питания.

Патент на пшеницу – не единичный случай. Компания “Monsanto” подала также патентные заявки на сою из Китая, которая якобы содержит особые гены более высокой урожайности. Фирма “Dupont” владеет американским патентом на кукурузу с повышенным содержанием масла, которая типична для стран Центральной Америки. В Европе уже неоднократно выдавались патенты на растения, которые были описаны исключительно из-за их природных генов. Принимая свои решения, Европейское патентное управление ссылается на директиву ЕС 98/44, разрешающую патенты на любой “биологический материал”, который технически описан таким образом, что это делает возможным его коммерческое использование. Патенты могут выдаваться, в том случае, если селекция растений или животных основывается не “полностью на естественных феноменах”. Считаются изобретением также “составные части человеческого тела”, такие как гены и органы, когда они изолированы и описаны соответствующим образом.

В конечном счете в лаборатории может получить новое определение и соответственно описана вся природа, на которую будут предъявлены претензии как на интеллектуальную собственность. На этом фоне упрек в “биопиратстве” должен предъявляться не только предприятиям, которые используют лекарственные растения или посевной материал из южных стран, но и фирмам, которые анализируют кровь определенных категорий пациентов и без их согласия несут ее в патентное управление.

Последствия в самых различных областях становятся драматическими: уже не раз при установлении медицинского диагноза из-за генных патентов отмечалось значительное увеличение расходов в ущерб врачам и пациентам. Посевной материал угрожает стать настолько дорогим, что для развивающихся стран он может стать такой же проблемой, как и запатентованные медикаменты. Жизненно важные средства могут стать слишком дорогими.

В целом в Европейском патентном управлении в Мюнхене уже выдано свыше 300 патентов на посевной материал, созданный методами генной инженерии или без них. В более чем 1 тыс. случаев патентовались гены человека и животных (такова классификация патентного управления). Многочисленные группы – такие как природоохранные организации, врачебные палаты, церковь и крестьянские объединения – требуют корректировки патентного права и запрета на патентование живых существ и их генов.